Владимир Путин завершил трёхдневный визит в Таджикистан. В ходе поездки он встретился с президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым и принес ему извинения за сбитый "по ошибке" самолёт AZAL. Выступая перед журналистами, Путин назвал противоречия, возникшие перед странами, не межгосударственным кризисом, а "кризисом эмоций".
На пресс-конференции по результатам поездки российский президент также заявил, что мигранты России нужны, но они должны соблюдать российское законодательство. Путин и президент Таджикистана Эмомали Рахмон подписали торговое соглашение, в нем предусмотрено открытие в РФ отделения МВД Таджикистана для работы с мигрантами.
Исчезнет ли в России мигрантофобия, ослабят ли миграционное законодательство и смогут ли отношения Азербайджана и России нормализоваться? Обсуждаем с журналистом "Эха Кавказа" Вадимом Дубновым и правозащитницей Валентиной Чупик.
Судьба России, согласно высказываниям Путина в Душанбе, решается на фронте, а не в дипломатических контактах. Из-за войны из России начался отток трудовых мигрантов, и Россия стала больше нуждаться в рабочей силе. Эту проблему Путин попытался решить в личных переговорах с президентом Таджикистана Эмомали Рахмоном. Подробнее – в нашем сюжете:
С 1 сентября в Москве и Подмосковье начался эксперимент, как его представляют власти, по сути, тотальной слежки за трудовыми мигрантами. Меняется ли что-то в положении трудовых мигрантов после подобных соглашений с Россией, и почему именно Таджикистан готов был на них пойти? Отвечает правозащитница Валентина Чупик:
– На подобное готовы пойти многие, но не хватает решительности отстаивать права своих трудовых мигрантов. Таджикистан этим отличается. Таджикистан много лет защищает своих трудовых мигрантов. В этих соглашениях есть что-то, что меняет ситуацию, а что-то, что не меняет.
Большинство мигрантов страдают от преследований полиции
В 0положение о представительствах миграционных служб и МВД вошли существенные пункты о том, что их сотрудники уполномочены проводить приём граждан, принимать решения и оказывать помощь и защиту прав граждан. Это позволит узнавать о наличии либо отсутствии запрета на въезд, не въезжая в Россию. Люди не должны долетать до какого-то российского аэропорта и потом отправляться обратно. Это огромный плюс для людей, которых незаконно преследуют российские власти. Большинство мигрантов страдают от незаконных преследований полиции. Если будет возможность жаловаться, а у представительства МВД будет обязанность защищать их права, тогда это очень хороший инструмент.
Сталкивались ли вы с подобной схемой взаимоотношений стран?
– Такие представительства работают давно, но российские госорганы чаще всего отвергают попытки этих представительств защищать права мигрантов, говоря, что “нет оснований для сотрудничества”. Вот этот протокол будет основанием для сотрудничества. Что ещё хорошего, меняющего ситуацию? Возможность проводить медосвидетельствование на территории Таджикистана. В этом случае, как минимум, значительно упадёт фальсификация заболеваний. В России примерно каждому десятому-пятнадцатому мигранту ставят фейковые диагнозы: скрытый сифилис, либо антитела к ВИЧ, либо скрытый туберкулёз. На самом деле туберкулёза, сифилиса и ВИЧ в странах Центральной Азии на порядок меньше, чем в России. Диагнозы фальсифицируют, чтобы вымогать у мигрантов деньги за отмену запрета на въезд. И для того, чтобы лечение проводить цифролоксоном, это антибиотик широкого спектра действия, по тем ценам, которые предлагают мигрантам, по данным моих респондентов, это около 40 тысяч рублей, хотя в обычной аптеке он стоит до тысячи. Если будет переведено медобследование мигрантов в Таджикистан, надеюсь, исчезнет простор для потенциальной коррупции и давления.
В соглашении есть некоторые плюсы. В то же время проводится эксперимент с мигрантами в Москве и Подмосковье. Регулярно появляются видео облав на якобы нелегальных мигрантов. По опросу Левада-Центра о ключевых проблемах респонденты поставили на четвёртое место мигрантов. Повлияют ли подобные соглашения, вроде последнего между Россией и Таджикистаном, на общественное мнение?
– В России нет общественного мнения. В России есть трансляция установок телевизора. Власти разжигают низменные страсти и находят уязвимого. А относительно этих соглашений я одобряю далеко не все. Например, соглашение об оргнаборе вообще пугает. Давнее соглашение об оргнаборе с Узбекистаном привело к тому, что более 20.000 граждан Узбекистана попали в государственную торговлю людьми.
Мы эти случаи раскрывали
Государственное агентство по внешней трудовой миграции Узбекистана продаёт через это соглашение государственным предприятиям России людей в рабство, оптом по 250 долларов за человека, в розницу по 300 долларов. У людей отнимают паспорта, принудительно держат на рабочих местах. Поселяют в клоповниках, не позволяют выйти. Им выдают одну сим-карту на много людей, чтобы они позвонить могли на 15 минут домой. Их часто плохо кормят, чтобы не сбежали, им не оказывают медицинской помощи. Мы эти случаи раскрывали с 2014 по 2021 год. Мы освободили 6630 граждан Узбекистана из такого государственного рабства. Надеюсь, что соглашение об оргнаборе работать не будет, не будут принуждать людей отправляться в Россию только через него.
В Баку 10 октября перевели под домашний арест директора российского агентства” Спутник”. Он проходит по уголовному делу о мошенничестве, незаконном предпринимательстве и легализации имущества, приобретённого преступным путём. В Москве освободили бывшего директора Театра Сатиры Мамедали Агаева, выходца из Азербайджана, его подозревали в мошенничестве. Ставки дружбы растут. Путин заявил, что это был не кризис межгосударственных отношений, а “кризис эмоций”, и с катастрофой азербайджанского самолета над Казахстаном тоже надо было долго разбираться, но на экономические отношения это не повлияло.
Тонкости дипломатии обсудим с Вадимом Дубновым. Начнём с дел директора "Спутника" и экс-директора Театра Сатиры. Можно ли сказать, что эти дела возникли по политическим мотивам?
– Конечно, произошёл обмен заложниками. Сначала захват заложников, потом обмен. Но это самый настоящий кризис. Путин прав, на экономические отношения это не повлияло, потому что есть много деликатных моментов в экономических взаимоотношениях России и Азербайджана, а заодно и Европы. Азербайджан, надо сказать, был одним из первых государств, который научился грамотно монетизировать свой нейтралитет в войне (назовём это нейтралитетом). И он его, собственно, продаёт Европе в виде газа и энергетической безопасности. Этот баланс Алиев нашёл. При этом у него прекрасные отношения с Киевом, потому что это называется борьба за территориальную целостность. Но это кризис, потому что даже если бы не было самолёта, не было трагедии, конфликт был неизбежен, он вытекал из самой логики позиционирования Азербайджана и изменений, которые произошли в нём после Карабахской войны.
Конфликт был неизбежен
Всего, чего можно было получить от Москвы, Азербайджан получил. Логика международного позиционирования Азербайджана всегда сводилась к равноудаленности от всех центров сил, прежде всего, Запада и России. Когда всё закончилось в Карабахе, Алиеву удалось преодолеть, в прямом смысле, родовую травму государства, и государство избавить от комплекса некой незавершённости. Сейчас он его абсолютно оформил, он заслужил главу в учебнике истории. Одновременно он встроил себя в ряд достаточно значимых государств региона, причём региона достаточно обширного, не Южного Кавказа, а того региона, в котором Южный Кавказ лишь периферийная часть. С ним считаются, он предъявляет амбиции на лидерство в так называемом “глобальном юге”. Теперь он может себе позволить совершенно другую расстановку партнёров, расстановку приоритетов. Москва теперь для него не эксклюзивный, единственный и главный партнёр, с которым всегда довольно сложно складывались отношения, а один из многих важных, сильных, но не единственный и не эксклюзивный.
Азербыйджан первым выпал из свиты
И Москве приходилось с этим считаться. Думаю, что именно с тем, что Москва пыталась избежать появления этого нового формата, связано долгое ожидание признания, что Путин узнал подробности о самолёте 2 дня назад. Москва тянула не столько даже с признанием своей вины, а с тем, что пыталась избежать легализации формата, который давно существует. Потому что под угрозой оказывается основополагающий миф о лидерстве России, в который все дружно играли по своим соображениям, ради этого существует совет СНГ и прочие мероприятия, но все понимают, что этого лидерства нет, что это в достаточной степени ритуал. Азербайджан первым выпал из свиты, которая делает короля. Это понятно для Путина, это прецедент, и он не очень пока понимает, как жить в условиях нормальных отношений.
Сложно назвать сказанное Путиным извинениями. Это скорее было сожаление: “чёрного ящика” не было, теперь его данные известны. Почему Путин пошёл на этот дипломатический жест? Или это вынужденный шаг после давления Баку?
– Я бы не стал бы говорить о давлении Баку. Это давление обстоятельств. Обстоятельства сложились так, что от конфликта Россия испытывала гораздо больший дискомфорт, чем Азербайджан. Азербайджан может адаптироваться к тому, что он теряет в этом конфликте. А у Москвы потери усугубляются. Они не фатальные, но затрагивают в достаточной степени жизненные интересы, с каждым днём это становилось сложнее и сложнее. Поэтому Москва понимала, что производные для неё в этом конфликте отрицательны. Признание того, что с кем-то из бывших “братьев” ссора может ей принести гораздо больше проблем, чем самому брату. Это прецедент и первое открытие, и брат, самое главное, на этом настаивал.
Путин приезжает всех успокоить
Если бы такое раньше случилось, то это не было бы актом публичности. А здесь Баку это артикулировал довольно настойчиво. Подтачивание этого мифа – это основа, по большому счёту, российских отношений с бывшими республиками, основа СНГ. Понятно, почему Путин в какой-то степени меняет риторику: есть некое волнение всех постсоветских республик, эти разговоры, с моей точки зрения, не очень серьёзные, но тем не менее, захватывающие, о возрождении Советского Союза. Путин приезжает всех успокоить, чтобы было понятно, что война в Украине – это вовсе не нью-СССР и не новое его издание. Это чисто российско-украинские дела, которые на вас никак не распространяются. Эта нота успокоения должна была прозвучать, и Путин её дал. Другое дело, насколько убедительно и насколько это актуально.
